Узбекистан
2-9 марта 2019
В Самарканде я мечтала побывать с детства. Мне казалось, если долго ходить по узким переулкам древнего города, то обязательно найдешь временной разлом. Один шаг — и ты уже в столице империи Тамерлана, вокруг гуляют павлины, а вдалеке — плывут караваны. Я ехала за картинками, в которых нет признаков времени, за беспощадным солнцем, за шоколадной курагой и головокружительными восточными орнаментами. Современный Узбекиcтан намного сложнее, чем мои детские ожидания. Да и современность здесь очень условна — единственный банкомат, который принимает Mastercard, прячется в мрачной тени мавзолея Тамерлана. Тишину, которой более 600 лет, нарушает гул шестеренок, отсчитывающих сотни тысяч узбекских сум в обмен на сотню долларов.
Прилетели в Ташкент. Отходим от аэропорта на 200 метров и ловим такси по цене банки колы.
В начале марта нередки дожди, от которых лучше всего прятаться в кафе с горячим лагманом. Таксисты с удовольствием делятся житейской мудростью на хорошем русском:
— Как вы летом справляетесь с такой сумасшедшей жарой?
— Ну… кто-то уезжает в горы, кто-то умирает.
На следующий день погода разгулялась и солнце стало нашим верным спутником.
В начале марта нередки дожди, от которых лучше всего прятаться в кафе с горячим лагманом. Таксисты с удовольствием делятся житейской мудростью на хорошем русском:
— Как вы летом справляетесь с такой сумасшедшей жарой?
— Ну… кто-то уезжает в горы, кто-то умирает.
На следующий день погода разгулялась и солнце стало нашим верным спутником.
На поезде едем в Самарканд. Среди попутчиков — набожная бабуля из Ферганской долины. Каждый год весной она ездит в Самарканд поправлять здоровье верблюжьим молоком. Рассказывает, как в советские времена ездила в Москву, а сейчас ее дочерей мужья не выпускают и дома: "Разве это жизнь? Совсем не жизнь" и едва различимым шепотом продолжает разговор сама с собой.
В дорогу мы заготовили несколько видов восхитительной кураги с ташкентского рынка. Предлагаем лакомства бабуле, на что она морщится: "Мы не едим такое" и угощает всех круглыми псевдошоколадными конфетами.
На боковом сиденье едет высокая молодая девушка. Разговорились. Она родом с запада страны, где когда-то было Аральское море. Нравы там более свободолюбивые, чем в Ферганской долине. Муж разрешает ей заниматься баскетболом и путешествовать с командой по стране.
Разобравшись с делами, к нам подсаживается проводник. Рассказывает, что страна сейчас на подъеме, ему даже добавили зарплату. В переводе на рубли он зарабатывает 14 тысяч, если прибавить к этому выручку от продажи дынь, которые летом путешествуют с ним в Москву, то жить вполне можно.
В дорогу мы заготовили несколько видов восхитительной кураги с ташкентского рынка. Предлагаем лакомства бабуле, на что она морщится: "Мы не едим такое" и угощает всех круглыми псевдошоколадными конфетами.
На боковом сиденье едет высокая молодая девушка. Разговорились. Она родом с запада страны, где когда-то было Аральское море. Нравы там более свободолюбивые, чем в Ферганской долине. Муж разрешает ей заниматься баскетболом и путешествовать с командой по стране.
Разобравшись с делами, к нам подсаживается проводник. Рассказывает, что страна сейчас на подъеме, ему даже добавили зарплату. В переводе на рубли он зарабатывает 14 тысяч, если прибавить к этому выручку от продажи дынь, которые летом путешествуют с ним в Москву, то жить вполне можно.
Конечно, больше всего удалось поговорить с такисистами. Почти все они в свое время работали в Москве. Схема такая — уезжаешь, пашешь по 16 часов, через год на заработанные деньги выдаешь замуж дочь. Только один сломал шаблон — он был не в Москве, а в Челябинске. Но вспоминать об этом не любит.
В Cамарканде особенно запомнились двое. Первый — иранец, уже несколько поколений живущий в Узбекистане. Говорит на фарси, узбекском, турецком, русском. Хвастался коллекцией засаленных купюр из разных стран. В порыве гостеприимства включил кассету Газманова и прибавил громкость. Благо, мы доехали до места назначения как раз в тот момент, когда Газманов набрал воздуха для припева "Мои кони, мои скакуны".
Второй, по нашей просьбе, отвез в то место, где бы он сам ел плов. Причем удалось это не с первой попытки, потому что плов имеет свойство заканчиваться к 12 часам.
В Cамарканде особенно запомнились двое. Первый — иранец, уже несколько поколений живущий в Узбекистане. Говорит на фарси, узбекском, турецком, русском. Хвастался коллекцией засаленных купюр из разных стран. В порыве гостеприимства включил кассету Газманова и прибавил громкость. Благо, мы доехали до места назначения как раз в тот момент, когда Газманов набрал воздуха для припева "Мои кони, мои скакуны".
Второй, по нашей просьбе, отвез в то место, где бы он сам ел плов. Причем удалось это не с первой попытки, потому что плов имеет свойство заканчиваться к 12 часам.
Плову надо посвятить отдельный обзор. Во-первых, как лепешки или узоры на тарелках, он разный от региона к региону. Например, самаркандский плов делается слоями, почти без изюма и с жёлтой морковью. Подаётся с лепешкой, редькой и соленьями. Бухарский плов из более проваренного риса, не такой жирный, с нутом и изюмом.
Во-вторых, плов нельзя есть в ресторане. Ищите огромный ароматный чан где-нибудь между рядами рынка. Так у нас вышло в Бухаре. Мы буквально пришли к своему идеальному плову на запах. В очереди познакомились с гидом, которая отправила своих туристов в ресторан, а сама пришла пообедать на рынок.
Во-вторых, плов нельзя есть в ресторане. Ищите огромный ароматный чан где-нибудь между рядами рынка. Так у нас вышло в Бухаре. Мы буквально пришли к своему идеальному плову на запах. В очереди познакомились с гидом, которая отправила своих туристов в ресторан, а сама пришла пообедать на рынок.
Колоритность Самарканда рассыпана островками. Между ними — это пыльный, бурлящий, деловитый город.
На рынке уже продаются пирожки с первой зеленью — бичак. Сладости, кстати, тоже разные от региона к региону: от тончайших воздушных нитей пашмака, сахарных кристаллов навата к десяткам видов халвы со всевозможными семечками и орехами.
На рынке уже продаются пирожки с первой зеленью — бичак. Сладости, кстати, тоже разные от региона к региону: от тончайших воздушных нитей пашмака, сахарных кристаллов навата к десяткам видов халвы со всевозможными семечками и орехами.
Хотя в Самарканде уже можно найти места без признаков времени, есть и другая крайность. Некоторые медресе и мавзолеи отреставрированы с таким лоском, будто построены к очередному юбилею президента, а не сотни лет назад. Больше всех досталось тому самому мавзолею Тамерлана. О том, что это не новодел, говорит лишь одна, оставшаяся с древних времен, деревянная узорчатая дверь.
На местном Сапсане за полтора часа добираемся в Бухару.
Ее исторические красоты компактно сконцентрированы в старом городе. Солнечно и очень ветренно.
Бухара славится резными изделиями из дерева. Особенно впечатляют затейливо складывающиеся подставки под книги. Правда, сегодня их позиционируют как подставки под гаджеты.
Ее исторические красоты компактно сконцентрированы в старом городе. Солнечно и очень ветренно.
Бухара славится резными изделиями из дерева. Особенно впечатляют затейливо складывающиеся подставки под книги. Правда, сегодня их позиционируют как подставки под гаджеты.
8 марта в Узбекистане — почетный праздник. Поздравления с наступающим начинают поступать чуть ли не за неделю. Накануне в магазинах появляются огромные, пышно украшенные масляным кремом, торты и пирожные. А в сам женский день, веселые и нарядные, люди выходят всей семьей на прогулку.
Из Бухары в Хиву, последний пункт нашего маршрута, всю ночь едем на поезде. За окном — настоящая бескрайняя и, на первый взгляд, безжизненная пустыня.
В тихой и загадочной Хиве концентрация безвременья достигает максимума. Долго долго бродим по улочкам песчаного города. Немного свернули с туристической тропы и попали на уютный семейный праздник. Вокруг котла с ароматным варевом танцуют женщины и скачут дети.
В тихой и загадочной Хиве концентрация безвременья достигает максимума. Долго долго бродим по улочкам песчаного города. Немного свернули с туристической тропы и попали на уютный семейный праздник. Вокруг котла с ароматным варевом танцуют женщины и скачут дети.
Поледний закат в Узбекистане встречаем на крыше гостиницы. Рюкзаки собраны и ломятся от сладких гостинцев. Прощаемся с солнышком и мудрым непостижимым востоком. Ночи здесь потрясающе звездные. Находим закуток, куда не пробивается иллюминация. Помимо особенной, древней тишины, улавливаем отдаленный гул вечерней молитвы. Наконец-то я нашла сюжет, который мог быть точно таким же много сотен лет назад.
